«Захаров из чеченцев» — так подписывал свои произведения академик живописи Петр- Захарович Захаров, жизнь и творчество которого долгое время были мало кому известны.
Петр Захарович Захаров (1816—1846) создал прекрасные портреты своих современников — профессора Московского университета Т. Н. Грановского, хирурга И. П. Постникова, поэта М. Ю. Лермонтова, героя Бородинского сражения генерала А. П. Ермолова и многих, многих других.
Лет пятнадцать назад, разыскивая в Москве, в Центральном государственном архиве древних актов, документы по истории XIX века, я обратил внимание на письма Петра Николаевича Ермолова.
Петр Николаевич писал своей матери: «Странный мальчик Петруша! Я о моем чеченце. Кроме обучения грамоте, он рисует все. что попадает под руку. Видимо, будет художник, и не плохой…»
В другом письме — к своему другу Шимановскому — П. Н. Ермолов писал: «…Я, признаюсь, весьма хотел бы, чтобы Петруша был принят в Академию… хотя бы из редкости, чтобы из чеченца сделать Апеллеса, а жаль мальчика, который имеет большие способности…».
Читая эти строки, я вспомнил историю, слышанную мною когда-то в одном из горных аулов Чечено-Ингушетии.
Мне рассказывали, что в первой половине XIX века из среды чеченцев действительно вышел замечательный художник-портретист. Живописцем ему удалось стать потому, что ребенком он был увезен в Россию. Не случись этого, его талант был бы погублен: закон ислама запрещал рисовать и лепить человеческие фигуры.
Постепенно я начал втягиваться в изучение материалов, связанных с жизнью и творчеством Петра Захаровича Захарова. Трудностей было много. И все же отступать не хотелось, настолько необычной и значительной представлялась мне судьба этого талантливого художника.
В истории русского искусства имя его упоминалось. В Большой Советской Энциклопедии мы находим следующие строки: «…Захаров, Петр Захарович (1816— 1852), — живописец, чеченец (редкий в то время случай образования художника из нац. меньшинств)…». Но более подробных сведений о нем почти не было.
Я стал посылать запросы всевозможным картинным галереям, музеям, архивам, частным собирателям. Письма я направлял и в Москву, и в Усть-Ордынский, и в Ленинград, и в Ямало-Ненецкий национальный округ, и в Лейпциг, и в Лондон…
Мало-помалу из пожелтевших архивных документов, писем, мемуаров, фольклорных материалов начал вырисовываться необычайный облик Петра Захаровича Захарова.
…1819 год. В чеченский аул Дады-Юрт пришла война. Горели сакли. Вдруг один из солдат увидел смертельно раненную женщину. Она ползла по земле, прижимая к груди ребенка, тоже раненного. Солдат взял его из холодеющих рук матери и принес в ставку главнокомандующего. Дрогнуло сердце Алексея Петровича Ермолова. Вызвал он верного казака — Захара Не-доносова.
— Спаси во что бы то ни стало! Окрести именем русским. Придет время — спро-. шу о нем…
Так решилась судьба мальчика-чеченца. Назвали его Петром, фамилию дали — Захаров.
Четыре года спустя его отдали на воспитание в семью двоюродного брата Алексея Петровича Ермолова — генерал-майора Петра Николаевича. Здесь о Петруше заботились, как о родном.
Он хорошо учился, любил рисовать. Влечение к искусству, большая наблюдательность проявились в нем так ярко, что Петр Николаевич обратился к президенту Петербургской академии художеств Оленину с просьбой ознакомиться с работами 10-летнего мальчика и, если возможно, определить его на обучение в академию… Но… безродному чеченцу было отказано.
Мысль об одаренности Петруши не покидала П. Н. Ермолова. Через несколько лет он все же отправил своего воспитанника в Петербург. Там Петр Захаров исполнил ряд живописных работ, показывал их на выставках, а в 1833 году блестяще сдал экзамен и был принят в академию. Правда, в связи с тем, что устав не разрешал принимать в академию «инородцев» и крепостных, Петра Захарова зачислили «посторонним» учеником. В это же время его приняло на содержание Общество поощрения художников.
Документы Центрального государственного архива Ленинграда помогли установить, что за картину «Старуха, гадающая в карты» Петр Захаров был удостоен серебряной медали. Он выполнял и частные заказы, давал уроки рисования, а также написал «Юношеский автопортрет». Случайность помогла мне разыскать этот портрет.
…Это было в Москве зимой 1958 года. Разговаривая в Доме ученых с одним из московских собирателей, я узнал, что совсем недавно он видел небольшого размера портрет «какого-то молодого человека», работы чеченского Захарова. Я попросил подробнее рассказать мне обо всем.
Молодой человек на портрете был, кажется, в европейском костюме, лицо усталое, в руках он что-то держал.
— Что мне бросилось в глаза, — сказал мой собеседник, — это какая-то странная стрижка, необычная. Но дело в том, что портрет этот я не приобрел, так как я «лер-монтовед», а не «захаровед»…
И вот начались поиски, длившиеся почти три года.
Поездка в Ленинград (куда, по-видимому, направлялся неизвестный мне владелец портрета), долгие беседы с сотрудниками Эрмитажа и Русского музея. Потерпев на первых порах неудачу, я вернулся в Грозный и снова стал писать незнакомым людям десятки писем, надеясь наконец найти таинственного любителя искусства. И нашел его, но оказалось, что портрет он успел продать человеку, чьим адресом не поинтересовался.
Поиски возобновились.
Это было в один из теплых солнечных дней 1961 года. Я разбирал груду писем; мое внимание привлек конверт с надписью: «Тамбов, Краеведческий музей». «Странно, — подумал я, — ведь я этот музей не запрашивал…» Тем не менее Тамбовский музей сообщал, что у них в экспозиции находится портрет неизвестного молодого человека работы Захарова-чеченца.
Некоторое время спустя из Тамбова прислали фотографию.
Оказалось, что это автопортрет молодого Захарова, — тот самый автопортрет, о котором упоминала в своем письме в 1907 году одна из дочерей А. П. Ермолова!..
…Юношеское лицо. Его выражение естественно и просто. Во взгляде — чувство достоинства, спокойствие, мечтательность и едва заметная печаль. Характерная стрижка горца. Одет Петр Захаров во фрак. В левой руке — трость. Краски не утратили своей свежести, тона насыщены и глубоки…
С 1836 года, после окончания Академии художеств, П. 3. Захаров жил в Петербурге, на Васильевском острове. За четыре года он написал портреты М. Ю. Лермонтова, купца Жадимеровского, историка Семенова и многих других. Во всех этих работах чувствуется склонность к психологическому анализу, стремление раскрыть индивидуальные черты характера.
На протяжении всей жизни Петра Захаровича преследовала болезнь легких, которая усугублялась нездоровым климатом Петербурга. В связи с этим период с 1840 по 1842 год долгое время был для меня пробелом в творческой биографии художника. Но оказалось, что в эти годы — из-за болезни и материальной нужды — П. 3. Захаров был вынужден работать в Военном министерстве.
И вот однажды пришло письмо из Центрального государственного архива древних актов СССР: «…Среди документальных материалов о П. 3. Захарове значится свидетельство 1823 года, а также 17 его писем (в подлинниках)…»
Центральный государственный архив древних актов СССР. Уникальные материалы… Наконец-то! Читаю первый документ: «Свидетельство № 3610 от 25 августа 1823 года о передаче А. П. Ермоловым в Тифлисе взятого в. плен мальчика, из чеченцев, Петра Захарова, на воспитание господину генерал-майору П. Н. Ермолову…» 4. Читаю второй документ — письмо Захарова, датированное апрелем 1841 года. Он пишет своему воспитателю П. Н. Ермолову: ‘«…Я уже не свободный художник, а служащий в департаменте военных поселений Военного министерства. Потеряв здоровье и притом надежду быть отправленным за границу, я, покорный судьбе, решил избрать хоть немного, но верный кусок хлеба…» 5.
Новая поездка в Ленинград, связанная с поисками архива Военного министерства. В конце концов выяснилось, что интересовавшие меня документы были переданы Центральному государственному военно-историческому архиву СССР. Пришлось немедленно вернуться в Москву и начать работу в этом архиве.
…Рапорт старшего адъютанта департамента военных поселений Военного министерства гвардии капитана Висковатого:
«В конце июня текущего года, с увольнением от службы художников Пецольда и Гинценберга по части составления рисунков одежды и вооружения российских войск, открылись две вакансии, одна из векансий в нынешнем месяце заменена художником Клюквиным; для замещения же остальной имею честь всепокорнейше просить ваше сиятельство об определении художника Захарова с жалованьем по тысяче пятьсот рублей ассигнациями в год…»6.
На втором, изданном в типографии листке был приказ от «Декабря 20 дня
6 Центральный государственный военно-исторический архив СССР (ЦГВИА), ф. 405, оп. 32/нмэ. ед. хр. 242, л. 1.
1840 года, № 189» по департаменту военных поселений Военного министерства:
«С высочайшего разрешения, свободный неклассный художник Петр Захаров определяется в департамент военных поселений для усиления занятий по составлению рисунков обмундирования и вооружения российских войск, с жалованьем по 428 р.
Удалось установить, что за полтора года Захаров выполнил для Военного министерства около 60 работ, за что дважды получал денежное вознаграждение. Но где эти работы? Как их найти?
В фундаментальном труде Виековатого (он служил в Военном министерстве в бытность там П. 3. Захарова) — «Историческое описание одежды и вооружения российских войск 1841 —1842 гг.» было воспроизведено 37 цветных рисунков, исполненных Захаровым. Так был заполнен один из самых больших пробелов в биографии замечательного художника.
…В 1842 году, перед уходом из Военного министерства, П. 3. Захаров обратился в совет Академии художеств с просьбой дать ему программу на звание академика и представил при этом ряд своих работ. Рассмотрев их, совет определил его назначенным в академики и задал написать поясной портрет героя Бородина, генерала Алексея Петровича Ермолова.
С большим подъемом взялся Петр Захарович Захаров за эту работу. Портрет получился удачным, и художнику в 1843 году было присвоено звание академика.
Прославленный полководец изображен -на фоне грозного неба и снеговых горных вершин Кавказа. Глядя на этот портрет, вспоминаешь строки Лермонтова:
…И испытанный трудами Бури боевой, Их ведет, грозя очами, Генерал седой.
Ермолов представлен на портрете Захарова человеком величавой осанки, большой энергии. Он одет в зеленый мундир с орденами и опирается на эфес шпаги.
Во всем облике Ермолова, в его крепкой фигуре, волевом лице виден сильный характер, чувствуется мужество, ум, но и жестокость.
Петр Захарович Захаров достиг вершин мастерства в возрасте 27 лет, создав замечательный портрет старого полководца, заслуженно вошедший в сокровищницу русской культуры.
Характерно, что все свои полотна художник подписывал: «Захаров из чеченцев». Он всегда помнил свой родной Кавказ. Получив звание академика, Захаров написал автопортрет. Перед нами портрет чеченца, написанный самим чеченцем. Одежда на нем не парадная. На голове — обычная папаха, на плечах — бурка. Будничная одежда горца.
Взгляд художника устремлен прямо на нас. Лицо передает сдержанную боль и горе. Тем не менее в этом лице чувствуется много внутренней силы. Захаров раскрыл в автопортрете свою душевную драму и как бы подвел итог прожитой жизни.
Художник никогда не забывал, что он сирота, сочувственно относился к людям такой же судьбы, всегда был очень скромен. Однажды в его пользу присудили некоторую сумму денег. Несмотря на болезнь и острую материальную нужду, Захаров, распорядился: «…штраф я предоставляю «отправить в пользу петербургских и московских приютов…» 9. Благородство художника проявилось в этом его поступке.
Долгое время считалось, что академик Захаров умер 36 лет от роду в 1852 году. Эта дата первоначально и у меня не вызывала сомнения. Позже, располагая новыми сведениями о художнике, я обратил внимание на то, что ни одной работы Захарова, ни одного упоминания о нем не встречается после 1846 года.
В 1963 году я отправился в очередную поездку в Москву и Ленинград для работы в архивах. В купе вагона шла беседа на самые различные темы. Говорили и об искусстве. Конечно, я не мог не выдать своего увлечения живописью Захарова.
Мы уже подъезжали к Москве, когда я услышал, что кто-то из любителей искусства — москвичка по фамилии Холодная, Холодовская или еще как-то в этом роде интересовалась моими исследованиями и адресом. По-видимому, она могла что-то сообщить мне о Захарове.
Новый ребус! Попробуй.найди человека с неточно названной фамилией, да еще где — в Москве!
Выход был один. Пришлось обратиться в Центральное адресное бюро.
Моя просьба включала целую серию фамилий, связанных со словом «холод», и мне далеко не сразу удалось найти Марию Зосимовну Холодовскую, бывшую сотрудницу Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
Когда я наконец встретился с ней в ее доме, взгляд мой остановился на портрете молодой девушки. ,
— Не об этом ли портрете вы хотели мне рассказать? — спросил я хозяйку.
— Да! Его писал Захаров. Это Глаша, моя бабушка. Вот ее фото. А вот документ…
И Мария Зосимовна показала письмо А. Д. Галахова, известного педагога. 9 апреля 1851 года он писал Ларисе Львовне Волковой (Глаше):
«…Случается мне зайти к батюшке и матушке. Глаза мои падают на знакомый тебе портрет девушки с опущенными взорами и с кольцом в руке — я не могу отвести глаз от этого образа ангельской кротости и миловидности и очень ясно понимаю, что Захаров был не только живописец, но и поэт, не только поэт,- но и влюбленный в Глашу…»
Заметим, что в этом письме сказано о Захарове: был. Значит, в апреле 1851 года художника уже не было в живых. Видимо, Петр Захарович, полюбивший молодую, красивую Глашу, сделал ей предложение, подарил кольцо. Но родители почему-то (может быть, из-за болезни художника) были против этого брака и отправили Глашу к сестре, на Кавказ, где ее выдали замуж за военного — А. А. Бертье-де-ля-Гарда, сына французского эмигранта.
Мария Зосимовна посоветовала мне встретиться с искусствоведом Ниной Михайловной Молевой.
На следующий день я был любезно принят Ниной Михайловной. Выслушав мои доводы и сомнения в точности даты кончины художника, она посоветовала мне изучить ленинградский архив Н. П. Собко и особенно внимательно просмотреть папку с газетными вырезками.
Библиотека имени Салтыкова-Щедрина. Папка Н. П. Собко с газетными вырезками. Почти весь день я перебирал огромное количество различных по характеру и содержанию вырезок из «Северной пчелы», «Русской старины», «Утра России» и других дореволюционных газет.
Помню, это были два последних номера «Ведомостей С.-П. городской полиции» за 1846 год. Я еще подумал: «Полиция… При чем же тут искусство?» И вдруг, просматривая газету, я заметил: «Захаров».
«…Отчет Императорской Академии художеств. Конференц-секретарь академии В. И. Григорович на общем собрании академии 29 сентября 1846 года сообщил: «…в истекшем году скончались: ректор Академии Демут Малиновский и академики Михаил Шамшин, Захаров и Кухаревский».
Далее: «…Захаров, чеченец по происхождению, известен как отличившийся и необыкновенно обещавший в сем же роде живописи…»
Значит, Петр Захарович Захаров умер в 1846 году! Неизлечимая болезнь свела в могилу художника, когда ему было всего лишь 30 лет.
Вернувшись в Москву, я разыскал в одной из метрических книг, хранящихся в архиве, запись о бракосочетании и о кончине академика П. 3. Захарова. Здесь был указан тот же 1846 год.
Окидывая взглядом то, что сумел и успел сделать П. 3. Захаров за три последних года жизни, поражаешься интенсивности и напряженности его работы. Он написал портреты Т. Н. Грановского, А. И. Ладыженского, Ф. И. Иноземцева, Н. А. Смирнова, И. П. Постникова и Н. А. Постниковой, Н. А. Некрасова, А. В. Алябьевой, красоту которой воспевали Пушкин и Лермонтов, групповой портрет — семью П. Н. Ермолова, а также большое число других, не менее значительных полотен.
Исполнению того или иного портрета почти всегда предшествовал заказ. Так, например, портрет Т. Н. Грановского писался после его блестящей публичной лекции, когда присутствующие стоя долго аплодировали профессору. Инициатором заказа был ближайший друг ученого — А. И. Герцен. Он просил своих друзей найти лучшего художника, и выбор пал на Петра Захаровича Захарова.
Портрет Грановского покоряет своей глубиной. Живописец изобразил философа, борца, общественного деятеля, представителя славной плеяды людей 40-х годов.
Портрет А. В. Алябьевой раскрывает прежде всего красоту человеческих чувств.
Жизненная энергия, заключенная в портрете Алябьевой, еще раз подтверждает зрелость мастерства молодого художника.
Упорные и кропотливые поиски привели к тому, что сейчас мы можем назвать около 100 подписных произведений П. 3. Захарова, тогда как двадцать лет назад их. насчитывалось едва ли 30.
В 1966 году на родине П. 3. Захарова, в Чечено-Ингушской АССР, торжественно отметили 150-летие со дня рождения талантливого художника-портретиста. В 1975 году в Чечено-Ингушской АССР была организована первая научная конференция, посвященная изучению и популяризации творчества художника из чеченцев. И радостно думать, что жизнь внесла поправку в строки, посвященные Захарову полвека назад историком Ф. М. Уманцем.
«…Несомненно, — писал историк, — что в лице П. 3. Захарова русская школа имела большую художественную силу, и можно только удивляться, почему он остался малоизвестен большой публике, а его биография, так тесно связанная с выдающимися людьми и событиями того времени и касающаяся нашего, остается неизвестной даже в общих чертах: «Чеченец» — и ничего более» 10.
Сейчас мы в общих чертах уже знаем жизнь и творчество академика П. 3. Захарова, художника «из чеченцев». Можно надеяться, что со временем его замечательные труды, его необыкновенная судьба получат достойное отражение в истории отечественного искусства.